Беседа с интересным человеком. Нина Зарина — про тренировки, тренера, важность окружения и совмещение бега со всем остальным
Про свою беговую историю
Я в беге примерно с 2012 года. В 2011 уже начинала немного тренироваться, были несколько соревнований на 10 километров, полумарафон за 2 часа, ничего значительного. Стартовой точкой я все-таки считаю 2012 год, когда я пробежала свой первый Московский марафон еще старого формата в 4 круга по набережной за 3:25.
Понимание, что моей основной дистанцией будет марафон, было с самого начала, хотела делать 2 основных старта в год (весна, осень) и постепенно улучшать результаты. Бежать быстро хотелось всегда, но что такое “быстро”, я представляла плохо: уровень сборной, мастера спорта, борьбы за победу на международных соревнованиях — все это было чем-то нереально далеким, о чем тогда я даже не задумывалась.
По поводу ультрамарафонов — к ним можно отнести Эльбрус (120 км) в 2014 году, были два лыжных марафона Marcialonga (70 км — 2016 и 54 км — 2017), и бежала Comrades в 2017 и 2018 годах (86 км и 90 км). Сейчас все-таки наконец пришло осознание, что столь длинные дистанции — это не мое, в принципе. Wings for Life я бы к ультрамарафонам не относила — там у меня не такие большие цифры получаются. Это просто чуть длиннее марафона.
Wings for Life
Целенаправленно ли я готовилась к старту Wings for Life — нет, это не являлось ключевым стартом. Что первый Wings (в прошлом году), что второй — это были части тренировочного процесса. Ко второму я подходила несколько более серьезно, но все равно до последнего момента не понимала, как его бежать. В феврале решили, что я буду участвовать, и изначально планировалась просто традиционная длительная воскресная тренировка — 35–40 километров, предполагала бежать вместе с моей подругой Катей (восходящей звездой российского триатлона). Потом начала приходить в себя, набирать объем, форму, еще съездила в Кисловодск, и где-то за неделю-две стало понятно, что я побегу и побегу хорошо. На вопрос, чего я ожидаю, я отвечала обычно так: “в мае у меня два старта — Wings и Московский полумарафон, либо одно станет тренировкой, а другое стартом, либо наоборот, оба не получится”. Получилось, что Wings “выстрелил” по состоянию здоровья и по настрою. Результаты лидеров прошлого года я посмотрела, знала что точно нужно убегать за 53 километра, примерно представляла, какой это темп. Погоду и рельеф трассы представляла смутно. У нас сейчас в целом идет такой непрерывный тренировочный процесс с творческим выбором стартов — к чему конкретно я подвожусь, определяется недели за две до соревнования — и просто немного сбрасываем объемы.
Мой тренер, когда у него в картину мира какой-то старт не вписывается, он его, скажем так, плавно игнорирует. То он соглашался со мной, что я побегу по 4 мин/км, то не соглашался и предлагал бежать просто как длительную. Московский полумарафон просто более понятная дистанция, по времени видно, становится мой результат лучше или нет, а тут странный какой-то забег от машины без соперников по непонятному рельефу, непонятно какой длины. Только когда я по ходу сделала марафон немного из 2:50, стало очевидно, что я уже бегу неплохо сейчас.
И на Wings мне было легко, это было видно внешне. Там были тяжелые моменты, конечно, но в целом все было нормально. Как будто все сошлось в одну точку.
Я знала еще по Грузии, что не будет информации, как я бегу относительно девушек в мире, но на 52 километре меня предупредили, что я вторая в абсолюте и единственная в Швейцарии, а потом стерли и показали, что третья — тогда я окончательно расслабилась. Не знала, что идет напряженная борьба, а если бы знала — отрабатывала бы последние километров пять точно быстрее, сил было достаточно. По раскладке видно, что я после 42 км себя отпустила и темп упал с четырех минут до 4:10–4:20. Не стала осознанно есть гель на 45 км (они становятся очень противными в твоем восприятии к этому моменту). Решила, что сил достаточно, добегу и так — только колы перехватила немного. Но в результате все сложилось.
Про тренировки и восстановление
Московский марафон в прошлом году был для меня неудачным. Это тот случай, когда вышел в очень хорошей физической форме, но из-за множества мелочей желаемого результата не получилось, а из 2:45 выбегать я планировала. Воспринимала это как некую завершающую точку в своей беговой карьере, я начинала с Московского марафона и думала: вот сделаю мастера спорта и успокоюсь, буду бегать в свое удовольствие. Так просто не получилось.
Это в целом непростой старт и нужно выходить полностью нацеленной на результат, у меня было не так и несмотря на три недели на высоте, вторую половину я провалила. Дальше были месяцы блуждания. Я не могла планировать, почти не бегала, просто ходила в спортзал и не понимала, как и что делать дальше…
И, в общем… Не могу сказать “случайно”, но так сложились обстоятельства, что я вышла на Михаила Исааковича, чему сейчас бесконечно рада. Он аккуратно и последовательно возвращал меня в бег. К изнуряющим тренировкам, особенно осенью-зимой, я была не готова. Начала просто ходить к нему, сначала два раза в неделю, потом добавился Die Hard, потом три — плюс ОФП в субботу — и постепенно пришла обратно, в феврале начали подключать объемы.
Для меня это была непривычная форма работы. До этого (в течение лет семи) у меня всегда было четкое представление, какие два старта я бегу в сезоне. Были переходные периоды в несколько месяцев, но настолько критических моментов не было. Были планы, прописанные заранее тренировки, распределенные на месяц-полтора, выводящие тебя на определенную точку.
Сейчас все в другом режиме. У меня из постоянного осталось то, что во вторник, пятницу и воскресенье я прихожу на тренировки. Что я делаю — будет понятно перед самой тренировкой. И вот это было безумно непривычно. Мое представление ломалось страшно. Обычно ты контролируешь все: за неделю знаешь, что тебе в пятницу бежать тяжелые интервалы. Все заранее обдумал, понервничал, перенес встречи с друзьями, поправил расписание на работе.
А тут приходишь и не знаешь, как тебе будет — сложно, не сложно.
И качество самих тренировок поменялось. Если раньше я делала по большей части короткие быстрые отрезки — 400 метров через 200, 200 через 200, потом более длинные марафонские вариации — 1000, 2000, 5000 метров.
То теперь в основном бегала темповые.
Я еще к Московскому марафону подводилась с тренером по триатлону, который уже начал менять мою систему счисления в тренировках. Обычные 1000 метров с заданным темпом превратились в 4 минуты на определенном пульсе. Это очень болезненно дается в плане восприятия. Вроде делаешь то же самое, но систему сменили — и уже по-другому ощущаешь дистанцию, время, ориентиры.
Теперь система следующая: делаешь ты 1000 через 1000 или 600–200, 1000–2000–3000, в конце у тебя спрашивают — сколько в итоге получилось? Среднее не на отрезках, а темповик в целом (с медленными отрезками) — с каким темпом получился? И это новая другая система счисления, когда есть дистанция в целом и средний темп. Она очень хорошо работает. Я не так выкладываюсь, не страдаю на коротких интервалах, не так резко бегаю на тренировках, но постоянно в темпе.
Недельные объемы стали больше, в среднем 150 километров. Если раньше меня это пугало, то сейчас не чувствую, что делаю что-то сверхъестественное. Все произошло плавно и теперь хорошо интегрировано в мою жизнь, я не чувствую той безумной усталости, что была раньше на меньших объемах 120–130 км. Остались только воспоминания об этом.
Не сказала бы, что стала выделять больше ресурсов. Главное, что с января стало легче психологически: уже нет офисной работы, изменилось окружение. Когда есть желание тренироваться на более высокие результаты, все мелкие детали, настрой, разговоры вокруг, все то, что я называю психологической подготовкой, играет все большую роль. Я читала интервью с Фаридом, и многие другие об этом тоже говорят.
Массаж подключила, но немного — просто экспериментирую. В Кисловодске ходила регулярно и еще была баня, и это были самые легкие сборы. Всю зиму и март пила витамины: Омега, Opti-Women, железо. Плюс стандартные BCAA и протеиновые коктейли после тяжелых тренировок.
В целом стало проще, когда у тебя такое подобие жизни профессионального спортсмена. Когда за тебя думают, что делать и у тебя есть стандартные ресурсы — витамины, форма, ты всегда знаешь, чем правильно питаться, рядом с тобой другие спортсмены, доступны массаж, баня и бассейн — думаю, все в совокупности дает результат. Тренировки — довольно рутинная работа, и даже мне надоедает это постоянство действий, а эти вещи помогают немного отвлечься, привнести разнообразие. Поговорить на разминке — неотъемлемая и очень важная часть тренировочного процесса.
Про тренера. Про Михаила Исааковича Монастырского.
Он далеко не первый специалист, с которым я работаю. Начинала с бегового клуба Nike, брала планы у Джека Дэниелса, в RedLava провела несколько месяцев.
Михаил, конечно, по сравнению со всем что я попробовала на себе и знаю — это совершенно другой уровень. О прошлом принято не жалеть, но иногда думаешь — как обидно, что ты прошел так много и только после этого попал в ту точку, выйдя на совершенно другой уровень подхода к тренировкам. Жаль, что у нас такие люди, такие группы не видны сразу. Нужно самому очень долго искать.
Понимаю, что тренера ты выбираешь лично. Команда, тренер — это точки, такие аттракторы, привлекающие подобных людей. Михаил — необыкновенный профессионал. Кажется, что выбрать тренера — несложно: смотришь на его путь в жизни, смотришь на результаты спортсменов, слушаешь, что о нем говорят люди вокруг.
По этим трем критериям можно сложить базовое представление.
Почему это заняло у меня семь лет, я не знаю.
Не знаю, почему так много времени нужно, чтобы понять простые вещи.
Мне бы очень хотелось поделиться своим опытом, чтобы люди не проходили через мои ошибки, но иногда мне кажется, что это невозможно. Каждый ищет свою правильную точку и порой это очень длительный процесс.
Меня иногда спрашивают — “а что если результатов не будет?” В моем мире результат делает спортсмен, это моя ответственность — что я сделаю с таким уровнем подготовки — а тренер только направляет и помогает. На соревнования выходишь ты, что ты делаешь вне тренировок — зависит от тебя.
Для меня это взаимодействие — не про результаты на соревнованиях. Результаты — это побочный эффект.
Я не стремлюсь и никогда не стремилась быть профессиональным спортсменом. Просто цифры получаются исходя из даже не генетики, а характера и подхода. Такое отображение. Я выбрала бег, могло бы быть что-то другое.
У меня есть основная фраза при ключевом выборе или решении — “я не хочу себе такой судьбы”. Судьбы олимпийского чемпиона в России я не хочу — знаю это точно. У меня другое видение своей зрелости, своей старости.
Про окружение
У меня в последний год очень сильно изменилось восприятие моей подготовки в целом. Это не только темповый бег на тренировках, это еще ощущение команды и ощущение своих результатов. Раньше казалось, что если ты выбегаешь из трех, это что-то невероятное. Сейчас, когда все мальчики у тебя в группе в основном бегут полумарафон из 1:10, то осознаешь, что возможно многое. Вот эти люди, абсолютно простые, спокойно тренируются, совмещают работу, семью и результаты такого высокого уровня. И тебе становится легче от этого.
Я первые лет 5 бегала, как я называю это, “на постоянном сопротивлении”: рядом были люди (за исключением одного-двух), которые постоянно задают вопросы “зачем ты это делаешь”, “куда ты бежишь”, “зачем тебе это надо”.
В 2017 году случился перелом, когда меня — пусть и не в течение такого большого периода — безоговорочно поддерживали, и я поняла, что в жизни может быть по-другому, что не обязательно всем доказывать, что бег — это то, что ты любишь, что тебе это зачем-то нужно. Потом это закончилось и начался глубокий спад — на год или больше — когда я бегала просто на автомате, повторяя привычные тренировки и образ жизни.
Сейчас близкие люди абсолютно другие. Поддерживающие, позитивные, с удовольствием вовлеченные в жизнь и бег. Во многом благодаря команде и тренеру произошел перелом. У тренера нет вопроса — “Зачем ты бегаешь”, приходишь на тренировки — хочешь бегать — значит бежишь. Это прекрасно. Это первый год, когда я расслабленно и легко выхожу на свои тренировки. И все стало вновь складываться.
Сейчас я понимаю, что от окружения зависит очень многое. Когда ты подросток и в 14 лет считаешь себя оригинальным, непонятым всеми и знающим о жизни все, сейчас все больше и больше понимаешь, что ты такое лоскутное одеяло из тех, кто тебя окружает. Многое берется от родителей, не меньше — от тех, кто рядом с тобой. В разных ситуациях, когда сомневаешься, боишься, прикрывая все это шутками или кичем, смотришь со стороны и понимаешь — ага, это отсюда, это мне этот человек сказал, это из такого опыта. Люди тебя составляют, не такой уж ты оригинальный.
Когда мне важно подвестись к соревнованиям, я стараюсь сильно ограничить общение, впускать в контекст только слова избранных людей. Потому что потом это сильно отражается. Очень важно, как тебя поддерживают, как тебя ведут, что тебе говорят и кто эти люди рядом. Из них ты строишь свою индивидуальность.
Про совмещение высоких результатов в беге, работы и семьи
Я думаю, что это не столько зависит от того, офисная работа или нет. Скорее от того, как вы умеете распределять время и внимание, фокусироваться.
В офисе ведь тоже можно работать по-разному, несмотря на то что ходишь туда с 9 до 6. Там можно поспать, отключиться на совещании, восстанавливая физические ресурсы организма к вечерней тренировке.
Что такое высокие результаты, или высокие любительские результаты? У меня масштаб смещенный. Есть стандартные точки — выбежать из 3:30, из 3:00. Это прекрасно, но это не спорт высоких достижений. Для меня в случае с марафоном хорошим результатом будет 2:30–2:35. Я буду считать, что мои вложения принесли нормальный результат.
Мне не очень нравится, какой ореол героизма вокруг нормальных, естественных результатов в бизнесе и спорте при балансировании на грани усталости. Глубина, качество и постоянство мне импонирует больше, чем бесконечное разнообразие и частые изменения. Я примерно понимаю, откуда все это. Когда в корпоративной культуре нужно доказать, что вы недостаточно хороши, вас рассеивают на множество задач, которые, качественно совместить невозможно. Высоких результатов везде явно не будет.
Можно ли совмещать работу, семью и бег? Да, можно. Можно ли при этом на уровне “из трех”? конечно. Можно смотреть, например, на Европу, Америку, Японию: люди делают это массово, спокойно и без надрыва.
Мой пример — я работала в Microsoft, это типичная корпорация, у меня был типичный корпоративный начальник и абсолютно обычный режим, я не могла уехать в отпуск, не сдав дела, даже в Токио отвечала клиентам до марафона, после марафона. Можно совмещать. Нужно ли? Для каждого ответ свой.
На мой взгляд, основные ограничения у нас другие. Я бы назвала три. В первую очередь климат. У нас противная зима. В Европе все же проще. Второе — инфраструктура, мало хороших стадионов, мало мест в легком доступе для тренировок. Третье — культура. Бег — для свободных людей, к занятиям спортом ты приходишь, когда появляется свобода мышления, когда ты осознаешь, что это необходимо. Когда можешь самостоятельно сделать первые усилия, не в рамках привычного контекста. Не люблю этот штамп — “выходить из зоны комфорта” — но другое не подбирается. По времени все совмещается, эмоционально сложнее, конечно. Зависит от дисциплины, желания и умения договариваться.
Про планы и прогнозы на соревнования
Не очень люблю рассказывать про планы. Во мне довольно сильна вот эта подростковая установка “сказал — сделал”, поэтому для меня любой озвученный публично прогноз результата — это большая ответственность и дополнительное психологическое давление, никак не мотивация. Поскольку я не профессиональный спортсмен у меня все начинается с личной жизни, работы… И в целом факторов, которые могут повлиять на тренировочный процесс, довольно много: получится ли в этот раз балансировать вниманием в таком режиме, найду ли деньги, смогу ли договориться про сборы … Высокий результат на марафоне закладывается именно в тренировках на долгосрочном периоде, у меня это 4–6 месяцев интенсивной работы — физические нагрузки и психологическая подготовка. Потом все это сходится в одну точку примерно в 3 часа, скорректировать что-то на самой дистанции очень сложно, вот испортить просто.
Лучше меня никто не может понять мое состояние. Настраиваюсь сама. Единственный человек, с которым готова проговаривать вслух откровенно, на что я рассчитываю — это Гриша Ленин (Григорий Степанов). С остальными я осторожна. Суеверие, не суеверие — не знаю. С Михаилом у нас пока разные взгляды на темп, с которым я бегу. И это нормально. Я лучше знаю свой организм, прошла много стартов, а вместе мы взаимодействуем полгода и я в целом далеко не очевидный человек. Но советуюсь, конечно, пресекать мои глупости в начальной стадии просто необходимо. Периодически он может сказать: “вот так точно делать не надо”.
Как именно я бегу — решается где-то в начале дистанции, там ты понимаешь абсолютно точно, что у тебя происходит в теле, как себя чувствуешь. Где-то на первой трети. Не может быть для меня такого, чтобы тренер сказал — тут ты бежишь вот так, с таким темпом. И очень не люблю, когда кто-то начинает прогнозировать мои результаты перед стартом. Кроме меня, всех вводных о моем состоянии нет ни у кого.
У остальных свои суждения, основанные в основном на их собственных проблемах и страхах, и я крайне не люблю, когда люди приходят с какими-то конкретными цифрами, вообще не зная, что происходит. И очень благодарна тем, кто поддерживает и говорит теплые слова.
Сейчас у меня довольно много неопределенности. Из точного есть регистрация на Московский марафон и билет Лос-Анджелес-Москва, вернусь сразу на марафон. Надеюсь, получится подготовиться хорошо.
